Mежду тюрьмой и смертью

Несколько дней назад я поговорил с женой российского воина-контрактника. Того самого борца с укро-нацизмом и защитника земли русской. Она рассказала, зачем он пошел на фронт и как ему воюется. По ее словам, воевать он пошел вовсе не за Родину. А за ипотеку. Больше того, она уверена, что и все остальные отправились убивать людей примерно за то же самое.

У них есть специальный женский чат, в котором родственницы воюющих за деньги солдат обсуждают их общие проблемы. Делятся переживаниями. Спрашивают совета, рассказывают о ранениях или, не дай бог, о гибели своих любимых. Так вот, по словам моей собеседницы, у всех мужья просто отправились на заработки. Чтобы их семьи ни в чем не нуждались. Ведь они же мужчины.

А то ведь ипотеки, алименты, кредиты. Диван, навесной потолок, ребенка в школу собрать. На гражданке столько не заработать. А на войне можно. То, что ради этого придется совершать массовые убийства, не сильно их беспокоило. А то, что их самих могут убить или покалечить, беспокоило. Но не сильно. Ведь на то они и мужчины. У мужчин это в крови. Убивать и не дорожить своей жизнью. Ради семьи. Ведь семья это наше все.

Буквально вчера смотрел ролик, где один вернувшийся с фронта боец переживал из-за того, что в тылу все живут обычной жизнью. Веселятся, встречают Новый год, пускают фейерверки. За ту минуту, что вы пускаете фейерверк, говорил он, за ленточкой погибает сто человек. Причем, погибает мучительно. Он был предельно натуралистичен. Рассказал, как одному его товарищу оторвало нижнюю челюсть, язык его свисал до груди, и хлестала оттуда кровь. А другому снесло полчерепа вместе с мозгом… Ради ипотеки, навесного потолка и чтобы ребенка в школу собрать.

Мы ведь даже представить себе не можем, какая жуть там происходит. До меня долетела история, как одного мобилизованного (не путать с контрактником) солдата ранило, и он пять дней пролежал в яме с трупами. При минусовой температуре, без еды и воды, с перебитыми ногами и осколками в голове. Как он выжил? Как не сошел с ума? Как будет жить дальше? И ради чего он все это перенес? Чтобы не сесть в тюрьму, объяснила его жена. Ведь, если не пойти по повестке, посадят на много лет. А если попытаться сбежать уже оттуда, то, говорят, там полно военной полиции, которая просто застрелит, и человек пропадет без вести. Ни мужа, ни выплат. Может, конечно, и неправда. А вдруг, правда?

Но про все это нельзя говорить, считает она, потому что привлекут за фейки и дискредитацию. Нельзя говорить по телефону, потому что подслушивают. Нельзя писать в соцсетях, потому что подглядывают. И нельзя рассказывать лично, потому что доносы тоже никто не отменял. Да и зачем рассказывать-то? Ведь если люди узнают правду, они могут возмутиться, раскачают лодку, солдаты перестанут воевать, этим воспользуются враги, и мы потеряем Родину. Непонятно, в чем это будет выражаться, но не дай бог. Уж лучше, видимо, потерять мужей.

Но вернемся к жене контрактника. Она рассказала, что в части ее мужа свои обворовывают своих. Уйдет человек на штурм, чудом выживет, вернется, а у него рюкзак подрезали со всеми вещами. Или выйдет на построение, воротится в землянку, а теплых перчаток нет. Но после ранений, по словам жен, мужья все равно хотят обратно — к пацанам. Ведь они уже как братья. А воруют, наверное, зэки.

Плохо, говорит, что вещи в этих сельпо продаются с наценкой. То, что в городе 700 рублей стоит, там 3 тысячи. Покупать за свой счет приходится. Пошли мужья, вроде, за зарплатой, чтобы семьи ни в чем не нуждались, а половина этой зарплаты на амуницию да на еду уходит. Министерство обороны почему-то не снабжает солдат нормально. Даже лопат иногда не выдает, чтобы окопаться. Бросят в поле, и спи, как знаешь. Так они в трупные пакеты залезают и в них спят. Хоть на этом добре министерство обороны не экономит.

Еще жене контрактника почему-то кажется, что мобилизованным воюется легче. Их, мол, и в отпуск отпускают, и гуманитаркой снабжают, а контрактникам ни того, ни другого. Даже дома побыть после ранения не разрешают. При этом жены мобилизованных завидуют зэкам. Зэки полгода продержались и домой. А мобилизованным приказано воевать до конца. До их конца. Вот и получается, что лучше всех на этой войне устроились насильники и убийцы.

Переписываются женщины об этом друг с другом, но выносить наружу боятся. А вдруг, говорят, прогневим начальство, и оно нас притопчит. А мужчин наших отправит на самый-самый передок, откуда еще никто не возвращался.

…

А дальше самое фантастическое. Люди понимают, что родное государство содержит их в такой бедности, когда достойные деньги можно заработать лишь рискуя жизнью и убивая других. Понимают, что родные командиры относится к ним как к пушечному мясу и заставляют выбирать между тюрьмой и смертью. Понимают, что собственная власть запугала их до степени полной затравленности. Но врагом почему-то считают не эту власть, а соседскую. Ту, которая им, вообще, ничего плохого не сделала.