Усталость

Как весело все начиналось. Нет, конечно, ничего веселого не было. Были шок и ужас. Но одновременно с этим все как-то резко потеряли Шойгу. Министр обороны исчез с радаров, и аналитики уверяли, что он то ли слег с инфарктом, то ли просто закончился. Где Шойгу? Нет его. Кончился Шойгу. А новых не завезли.

И Герасимов куда-то подевался. Они оба словно сгинули, и мы гадали, сидит ли Герасимов в тюрьме или висит на дыбе. Да и самого Путина не хоронил только ленивый. Говорили, что, начав войну, он запустил механизм саморазрушения. Медленное тление режима с его легкой руки вспыхнуло и теперь догорит за считанные годы. Максимум, лет за пять. А, может, и быстрее.

У Путина чуяли рак, обращали внимание на вцепившуюся в стол ручку и дергающуюся ножку. Верили в «шарфик и табакерку». Удаленно диагностировали болезнь Паркинсона и раздвоение личности. Потешались над его длинным столом и над тем, как восточные лидеры держали его, маленького, на коврике. Вот, Эрдоган – царь горы, а вон в уголку на диванчике попа к попе теснятся Батька с Путькой. Отринутые Западом и задвинутые Востоком.

Фейгин и Арестович каждый день предрекали новые отступления Красной армии, и, практически, все их прогнозы сбывались. «Сейчас, — говорил Арестович, — армия РФ уйдет из-под Киева и Чернигова». И она уходила. «А как только у нас появится наступательное оружие, мы их погоним. Через две-три недели». И, правда, почти тотчас армию Путина выкинули из Харьковской области. «Херсон им не удержать», — говорил Арестович. И вскоре непобедимая и легендарная на плотах убралась из Херсона.

Лукашенко захворал на параде, а Кадырова раздуло словно сардельку. Обоим пророчили скорую кончину и искали след «Новичка». Сотни тысяч россиян бежали от мобилизации. Путин стал подозрительно покашливать и без конца менял своих толстопузых армагедонов. «Дворников! – кричала пропаганда, — Дворников настоящий мясник. Шибздец Зеленскому». Но шибздец приходил Дворникову. «Суровикин! – кричала пропаганда. – Круче Суровикина только яйца. Причем, его собственные». Но затем исчезал и Суровикин. А единственную мощь русского оружия воплощала в себе армия наемников, собранная поваром и вором в одном лице. Казалось, не будет «вагнеров» — не будет победы. Да и с ними не будет. Ведь все страны НАТО снабжают Украину оружием, а у повара одни зэки, да еще и боеприпасы на исходе.

Рассерженный патриот Гиркин шел поперек борозды и каждый день через ютуб с телеграмом вбивал осиновые колья в гроб путинского режима. Народный любимец Пригожин обзывал верховного главнокомандующего не только мудаком, но и дедушкой, а министра обороны унижал в лучших традициях своего тюремного прошлого. Можно было даже не слушать вражьи голоса. Эти два патриота дискредитировали российскую армию круче любого Невзорова.

А тут еще этот умопомрачительный мятеж. Цирк с конями и триумфальное шествие наемников на Москву. И никакие минины с пожарскими не бросились собирать ополчение, чтобы защитить царя и отечество. Наоборот, ростовчане обнимали Пригожина и желали ему легкой дороги и попутного ветра. Шойгу с Герасимовым в очередной раз растворились в степи, как суслики. Путин, словно Женя Лукашин, экстренно вылетел в Ленинград. Симоньян закрыла рот и молча плыла по Волге, в ужасе покрываясь автозагаром. В общем, жизнь была полна надежд и оптимизма.

А теперь все как-то сдулись. В изгнание Путина из Украины верится все меньше. А уж в изгнание его из Кремля не верится вовсе. Оказалось, что и без Пригожина российская армия в состоянии взять не только Авдеевку, но, может быть, даже Марьинку. Какая-то из ипостасей Путина перестала бояться ходить в народ и там бесстрашно начала обниматься с бациллоносителями. Америка переключилась на предвыборную гонку пенсионеров и перестала поставлять Украине оружие. Зеленский снял Залужного. Эксперты затосковали и закручинились. И даже тот же самый Арестович топит теперь за что-то совсем противоположное.

И мрачные картинки начали вставать перед нами. Даже если война закончится. Украина отдаст Путину все отгрызенные им территории. После чего наш сумасшедший режим окончательно закуклится и воцарится еще лет на двадцать. Дети будут доносить на родителей, арестов еще прибавится, по просьбам трудящихся вернут смертную казнь, каждому путинскому кхеку будут аплодировать стоя, а серость и хамство окончательно обволокут всю российскую жизнь.

И я ведь тоже подвержен тем же печальным мыслям. Услышу иногда фрагмент истошной ругани Соловьева и глумливые смешочки Симоньян, узнаю об очередном аресте старика или девочки, почитаю интервью Кара-Мурзы из одиночной камеры, увижу фотографию Беркович и Петрийчук в зале суда, вспомню о том, что Навальный был моложе Путина почти на четверть века, и накатывает апатия. Кощей начинает казаться бессмертным, а тьма беспросветной.

Хотя, не исключено, что это просто усталость. Ведь на каждого Кощея всегда обязательно найдется яйцо с иглой.